Борис Тищенко - один из крупнейших художников России конца ХХ века. Это композитор-мыслитель и тонкий психолог. Фортепианные сонаты Тищенко по масштабу и разнообразию образов стоят в одном ряду с его симфоническими произведениями.
Фортепианное творчество Бориса Тищенко - явление совершенно уникальное. Оно обладает качествами, которые чрезвычайно редко сочетаются в фортепианной музыке: монументальным симфоническим размахом, блестящей специфически фортепианной техникой, неисчерпаемым богатством образов, яркостью и индивидуальностью тематических и конструктивных идей. И ни одно из этих качеств не приносится в жертву другому. «Я считаю рояль неким аналогом или даже проекцией оркестра. И я пишу для рояля с таким же тщанием в области голосоведения, тематизма, как и для оркестра: он для меня тот идеал, к которому я стремлюсь, не пытаясь, конечно, подражать оркестру», - говорит автор. В фортепианных сонатах Тищенко чувствуется колоссальный оркестровый опыт одного из крупнейших симфонистов XX века и замечательного концертирующего пианиста.
Девятая соната Бориса Тищенко, написанная в 1992 году, представляет собой оригинально решенный трехчастный сонатный цикл. Каждая из частей опирается на определенный жанр (вернее сказать, жанровый прообраз, весьма опосредованно представленный композитором): ноктюрн, пастораль и баркаролу. Каждый из жанров, возведенный в ранг самостоятельной части, возвышенный до уровня глубокой идейной концепции сонаты, практически не узнаваем, многолик и многофункционален.
Ноктюрн - образец индивидуального медитативного стиля Тищенко. Медитативное погружение заключено в бесконечном плетении музыкальной «паутины», с постоянно возникающими ситуациями гармонического напряжения и постепенного «рассеивания» фактуры (такая волнообразная драматургия характерна для всех частей цикла). Фуга в «Пасторали», поначалу напоминающая «белоклавишные» барочные фуги, так же не лишена внутреннего нерва - хотя в отличие от шостаковичевской музыки здесь развитие более гармоничное, цельное, быть может, более суровое и эпически неспешное.
В стилистическую ткань музыки Тищенко вплетаются и компоненты додекафонной техники - таков дробный пуантилизм последней части: разрозненные, ритмически разорванные вихревые потоки, то и дело складывающиеся в некое тематическое подобие. Из этих разрозненных элементов возникает почти что танец, отдаленно напоминающий искаженный вальс…
Таков многоярусный язык Тищенко, сплетающий из разнородных стилистических элементов свой собственный авторский стиль, хорошо «считываемый», узнаваемый и в этой необычной сонате.
Фортепианное творчество Бориса Тищенко - явление совершенно уникальное. Оно обладает качествами, которые чрезвычайно редко сочетаются в фортепианной музыке: монументальным симфоническим размахом, блестящей специфически фортепианной техникой, неисчерпаемым богатством образов, яркостью и индивидуальностью тематических и конструктивных идей. И ни одно из этих качеств не приносится в жертву другому. «Я считаю рояль неким аналогом или даже проекцией оркестра. И я пишу для рояля с таким же тщанием в области голосоведения, тематизма, как и для оркестра: он для меня тот идеал, к которому я стремлюсь, не пытаясь, конечно, подражать оркестру», - говорит автор. В фортепианных сонатах Тищенко чувствуется колоссальный оркестровый опыт одного из крупнейших симфонистов XX века и замечательного концертирующего пианиста.
Девятая соната Бориса Тищенко, написанная в 1992 году, представляет собой оригинально решенный трехчастный сонатный цикл. Каждая из частей опирается на определенный жанр (вернее сказать, жанровый прообраз, весьма опосредованно представленный композитором): ноктюрн, пастораль и баркаролу. Каждый из жанров, возведенный в ранг самостоятельной части, возвышенный до уровня глубокой идейной концепции сонаты, практически не узнаваем, многолик и многофункционален.
Ноктюрн - образец индивидуального медитативного стиля Тищенко. Медитативное погружение заключено в бесконечном плетении музыкальной «паутины», с постоянно возникающими ситуациями гармонического напряжения и постепенного «рассеивания» фактуры (такая волнообразная драматургия характерна для всех частей цикла). Фуга в «Пасторали», поначалу напоминающая «белоклавишные» барочные фуги, так же не лишена внутреннего нерва - хотя в отличие от шостаковичевской музыки здесь развитие более гармоничное, цельное, быть может, более суровое и эпически неспешное.
В стилистическую ткань музыки Тищенко вплетаются и компоненты додекафонной техники - таков дробный пуантилизм последней части: разрозненные, ритмически разорванные вихревые потоки, то и дело складывающиеся в некое тематическое подобие. Из этих разрозненных элементов возникает почти что танец, отдаленно напоминающий искаженный вальс…
Таков многоярусный язык Тищенко, сплетающий из разнородных стилистических элементов свой собственный авторский стиль, хорошо «считываемый», узнаваемый и в этой необычной сонате.